Неточные совпадения
Он один не изменялся в постоянно
ровном характере и всегда в подобных случаях имел обыкновение
говорить: «Знаем мы вас, генерал-губернаторов!
Раскольников бросился вслед за мещанином и тотчас же увидел его идущего по другой стороне улицы, прежним
ровным и неспешным шагом, уткнув глаза в землю и как бы что-то обдумывая. Он скоро догнал его, но некоторое время шел сзади; наконец поравнялся с ним и заглянул ему сбоку в лицо. Тот тотчас же заметил его, быстро оглядел, но опять опустил глаза, и так шли они с минуту, один подле другого и не
говоря ни слова.
Дико́й. Да что ты ко мне лезешь со всяким вздором! Может, я с тобой и говорить-то не хочу. Ты должен был прежде узнать, в расположении я тебя слушать, дурака, или нет. Что я тебе —
ровный, что ли? Ишь ты, какое дело нашел важное! Так прямо с рылом-то и лезет разговаривать.
Говорил он характерно бесцветным и бессильным голосом туберкулезного, тускло поблескивали его зубы, видимо, искусственные, очень
ровные и белые. На шее у него шелковое клетчатое кашне, хотя в комнате — тепло.
Говоря, Дунаев ловко отщипывал проволоку клещами, проволока лежала у него на колене, покрытом кожей, щипцы голодно щелкали, проволока
ровными кусками падала на землю.
Девушка ответила
ровным голосом, глядя в окно и как бы думая не то, что
говорит...
— Просто — до ужаса… А
говорят про него, что это — один из крупных большевиков… Вроде полковника у них. Муж сейчас приедет, — его ждут, я звонила ему, — сказала она
ровным, бесцветным голосом, посмотрев на дверь в приемную мужа и, видимо, размышляя: закрыть дверь или не надо? Небольшого роста, но очень стройная, она казалась высокой, в красивом лице ее было что-то детски неопределенное, синеватые глаза смотрели вопросительно.
— Ты — видишь, я все молчу, — слышал он задумчивый и
ровный голос. — Мне кажется, что, если б я
говорила, как думаю, это было бы… ужасно! И смешно. Меня выгнали бы. Наверное — выгнали бы. С Диомидовым я могу
говорить обо всем, как хочу.
— Очень добрый, характер мягкий,
ровный, —
говорил Обломов.
Он
говорил, что «нормальное назначение человека — прожить четыре времени года, то есть четыре возраста, без скачков, и донести сосуд жизни до последнего дня, не пролив ни одной капли напрасно, и что
ровное и медленное горение огня лучше бурных пожаров, какая бы поэзия ни пылала в них».
Он начал
говорить, но губы и язык уже потеряли силу: он
говорил медленно; говор его походил на тихое и
ровное переливанье из бутылки в бутылку жидкости.
— Именно! Ура! Вы пророк! О, мы сойдемся, Карамазов. Знаете, меня всего более восхищает, что вы со мной совершенно как с
ровней. А мы не
ровня, нет, не
ровня, вы выше! Но мы сойдемся. Знаете, я весь последний месяц
говорил себе: «Или мы разом с ним сойдемся друзьями навеки, или с первого же разу разойдемся врагами до гроба!»
Коля был чрезвычайно доволен Алешей. Его поразило то, что с ним он в высшей степени на
ровной ноге и что тот
говорит с ним как с «самым большим».
Действительно, мелкие чиновники в департаменте
говорили, что начальник отделения, у которого служит Павел Константиныч, стал благосклонен к нему, а начальник отделения между своими
ровными стал выражать такое мнение, что ему нужно жену хоть бесприданницу, но красавицу, и еще такое мнение, что Павел Константиныч хороший чиновник.
Я
говорил уже прежде, что мало женщин было во всем нашем кругу, особенно таких, с которыми бы я был близок; моя дружба, сначала пламенная, к корчевской кузине приняла мало-помалу
ровный характер, после ее замужества мы видались реже, потом она уехала.
Первая причина мне кажется основательнее других, да и ружейные мастера всегда ею объясняют свои неудачи в приведении иных ружей в цель; они
говорят, и с ними согласиться, что от мгновенного,
ровного нагреванья ствола придается большая сила вылетающей дроби, для чего необходима ровность слоев железа.
— Так же, как иные не выносят праздничного трезвона. Пожалуй, что мое сравнение и верно, и мне даже приходит в голову дальнейшее сопоставление: существует также «малиновый» звон, как и малиновый цвет. Оба они очень близки к красному, но только глубже,
ровнее и мягче. Когда колокольчик долго был в употреблении, то он, как
говорят любители, вызванивается. В его звуке исчезают неровности, режущие ухо, и тогда-то звон этот зовут малиновым. Того же эффекта достигают умелым подбором нескольких подголосков.
Сверх того, он на редкость хорошо воспитанный человек, так что со мной
говорил совершенно как с
ровным себе, по познаниям и по понятиям.
Англичане Левшу сейчас хлоп-хлоп по плечу и как
ровного себе — за руки. «Камрад, —
говорят, — камрад — хороший мастер, — разговаривать с тобой со временем, после будем, а теперь выпьем за твое благополучие».
Бывало, Агафья, вся в черном, с темным платком на голове, с похудевшим, как воск прозрачным, но все еще прекрасным и выразительным лицом, сидит прямо и вяжет чулок; у ног ее, на маленьком креслице, сидит Лиза и тоже трудится над какой-нибудь работой или, важно поднявши светлые глазки, слушает, что рассказывает ей Агафья; а Агафья рассказывает ей не сказки: мерным и
ровным голосом рассказывает она житие пречистой девы, житие отшельников, угодников божиих, святых мучениц;
говорит она Лизе, как жили святые в пустынях, как спасались, голод терпели и нужду, — и царей не боялись, Христа исповедовали; как им птицы небесные корм носили и звери их слушались; как на тех местах, где кровь их падала, цветы вырастали.
— Нет, этого, должно, не надеется: денег у меня опять просила. «Ты,
говорит, Лука Никонович, мужикам даешь, а мне дать не хочешь». — «Мужики,
говорю, ваше превосходительство, деньгу в дело обращают, а вам на что она?» — «Видишь,
говорит, я внучку снаряжаю». — «Ну,
говорю, это, сударыня, кабы за
ровню, точно что помочь надо; а такой,
говорю, почтенный жених этакую невесту и без всего должен взять да на ручках носить и пыль обдувать».
Вихров больше и
говорить с ним не стал, видя, что какого-нибудь совета полезного от него получить не было возможности; чем более они потом начали приближаться к месту их назначения, тем лесистее делались окрестности; селений было почти не видать, а все пошли какие-то
ровные поляны, кругом коих по всему горизонту шел лес, а сверху виднелось небо.
Судьи зашевелились тяжело и беспокойно. Предводитель дворянства что-то прошептал судье с ленивым лицом, тот кивнул головой и обратился к старичку, а с другой стороны в то же время ему
говорил в ухо больной судья. Качаясь в кресле вправо и влево, старичок что-то сказал Павлу, но голос его утонул в
ровном и широком потоке речи Власова.
— Разойдись, сволочь!.. А то я вас, — я вам покажу! В голосе, на лице его не было ни раздражения, ни угрозы, он
говорил спокойно, бил людей привычными,
ровными движениями крепких длинных рук. Люди отступали перед ним, опуская головы, повертывая в сторону лица.
Они
говорили друг другу незначительные, ненужные обоим слова, мать видела, что глаза Павла смотрят в лицо ей мягко, любовно. Все такой же
ровный и спокойный, как всегда, он не изменился, только борода сильно отросла и старила его, да кисти рук стали белее. Ей захотелось сделать ему приятное, сказать о Николае, и она, не изменяя голоса, тем же тоном, каким
говорила ненужное и неинтересное, продолжала...
Дернов. То-то вот и есть, что наш брат хам уж от природы таков: сперва над ним глумятся, а потом, как выдет на ровную-то дорогу, ну и норовит все на других выместить. Я,
говорит, плясал, ну, пляши же теперь ты, а мы, мол, вот посидим, да поглядим, да рюмочку выкушаем, покедова ты там штуки разные выкидывать будешь.
И вот вышел из этой кучки татарин старый, степенный такой, и держит в руках две здоровые нагайки и сравнял их в руках и кажет всей публике и Чепкуну с Бакшеем: «Глядите, —
говорит, — обе штуки
ровные».
Бенефактов исполнил, что ему
говорил Ахилла, и увидел его лежащим на примощенной к стене дощатой кроватке. На дьяконе была
ровная холщовая сорочка с прямым отложным воротником, завязанным по-малороссийски длинною пестрою тесьмой, и широкие тиковые полосатые шаровары.
Владя вздохнул и опять отвернулся и стал смотреть на
ровный бег лошади. А Передонов
говорил...
Он остановился, немного испуганный и удивлённый её возгласом, сдерживая злость; попадья глядела в глаза ему, сверкая стёклами очков, и
говорила, как всегда, длинными,
ровными словами, а он слушал её речь и не понимал до поры, пока она не сказала...
А на какой подвиг способны вы, когда не можете даже сказать мне вы, как своему
ровне, а
говорите ты, как слуге?
— Я не люблю рисовать, — сказала она и, забавляясь, провела быструю,
ровную, как сделанную линейкой черту. — Нет. Это для меня очень легко. Если вы охотник, могли бы вы находить удовольствие в охоте на кур среди двора? Так же и я. Кроме того, я всегда предпочитаю оригинал рисунку. Однако хочу с вами посоветоваться относительно Брауна. Вы знаете его, вы с ним
говорили. Следует ли предлагать ему деньги?
Татьяна Власьевна раскрыла книгу, зажгла несколько новых свеч пред образами и мерным
ровным голосом начала
говорить канун.
Хлынов. Как ты, братец, мне, на моей собственной даче, смеешь такие слова
говорить! Нечто я тебе
ровный, что ты мне хочешь деньги отдать. Ты взаймы, что ли, хочешь взять у меня, по-дружески? Как посмотрю я на тебя, как ты, братец, никакого образования не имеешь! Ты должен ждать, какая от меня милость будет; может, я тебе эти деньги прощу, может, я заставлю тебя один раз перекувырнуться, вот и квит. Ты почем мою душу можешь знать, когда я сам ее не знаю, потому это зависит, в каком я расположении.
— Эта дочь госпожи Жиглинской, — начала она с некоторым одушевлением и не столько
ровным и монотонным голосом, —
говорят, чистейшая нигилистка!
— Не желаю быть
ровней вашей ни в чем!.. Одно мнение общества, которое о вас существует!.. —
говорила Домна Осиповна, начинавшая совсем выходить из себя.
При теперешнем моем настроении достаточно пяти минут, чтобы он надоел мне так, как будто я вижу и слушаю его уже целую вечность. Я ненавижу беднягу. От его тихого,
ровного голоса и книжного языка я чахну, от рассказов тупею… Он питает ко мне самые хорошие чувства и
говорит со мною только для того, чтобы доставить мне удовольствие, а я плачу ему тем, что в упор гляжу на него, точно хочу его загипнотизировать и думаю: «Уйди, уйди, уйди…» Но он не поддается мысленному внушению и сидит, сидит, сидит…
— Мои? — Тихон отрицательно мотнул головой. — Нет, не мои. Я этих затей не принимаю. Работай каждый на себя, тогда ничего не будет, никакого зла. А они
говорят: всё — от нас пошло, мы — хозяева! Ты гляди, Пётр Ильич, это верно: всё от них! Они тебя впрягли в дело, ты вывез воз на
ровную дорогу, а теперь…
И мать жива. Ничего страшного, по счастью, не случилось. Вот я сам ощупываю пульс. Да, он
ровный и четкий, и фельдшер тихонько трясет женщину за плечо и
говорит...
— Мне жилось бы прекрасно, —
говорил Бенни, — если бы для меня «прекрасно» выражалось в том, что у меня есть все нужное, а впереди —
ровная, хорошая служебная карьера; но такая жизнь была далека от моего идеала жизни.
В течение моих рассказов мне не раз приходилось
говорить о сестре А. Ф. Бржесского, Близ. Фед. Петкович. Но теперь, соблюдая последовательность, я должен сказать несколько слов об их старшей сестре Екат. Фед. Романовой. Она была гораздо
ровнее характером подвижной сестры своей. Совершенная брюнетка с правильными чертами и с восточным загаром лица, она, походящая романтизмом и нежностью на брата Алексея, вышла замуж за морского капитана Вл. Павл.
Гордей Карпыч. Что, что всей душой? Ты уж и рад случаю! Да как ты смел подумать-то? Что она,
ровня, что ль, тебе? С кем ты
говоришь, вспомни!
— Oh, sans doutе [О, без сомнения (фр.).], вы будете иметь une victoire, одна победа, —
говорил Антонио, быстро вертя между пальцев левой рукой палку и блестя из-под черных усов белыми,
ровными, крупными зубами.
Сел было на лавку у окна, глядь — за окном, мимо хаты, по холодочку плетется шинкарь Янкель с огромным узлом на спине. Мельник вскочил на
ровные ноги, показывает бабам в окно и
говорит...
— Вдруг, голова, пожила у нас Федоска лето в работницах, словно сблаговал старик,
говорит: «Я еще в поре, мне без бабы не жить!» Так возьми
ровню; мало ли у нас в вотчине вдов пожилых! А то, голова, взял из чужой вотчины девку двадцати лет, втепоры скрыл, а опосля узналось; двести пятьдесят выкупу за нее дал — от каких, паря, денег?..
Да что мне время! Жить и умирать
Уж лучше вместе. Годы подошли,
Кузьма Захарьич, мне нужна хозяйка.
Мы
ровни по годам и по всему.
Поговори ты ей! Заставь меня
Навечно Богу за тебя молиться!
Честна вдова, а мужняя жена
Еще честней в дому благочестивом.
Значит, они мне не
ровня и я им не
ровня, я это чувствую. Они вылечили Мишку Усова и рады… А я этого не понимаю. И вообще чему радоваться, коли человек: выздоровел? Жизнь у него хуже холерной судороги, ежели
говорить по правде. Они понимают это, а — рады… И я тоже хотел бы порадоваться, как они, а не могу… Потому что — чему же радоваться, опять-таки?»
— Точно так-с, — отвечал тот глухим и
ровным голосом. При первом слове бабушки: «твоя» — брови его слегка дрогнули. Уж не ожидал ли он, что она будет его «выкать»,
говорить ему: вы?
Но тут я замечаю, что Врублевский уже с минуту что-то
говорит мне. Я стряхиваю с себя ленивое оцепенение, встаю и присаживаюсь за столик. Теперь мне совсем не видно лица моего приятеля, — между нами лампа и аппарат, — но моя рука лежит так близко около его руки, что я ощущаю исходящий из нее теплый
ровный ток.
— Про это что
говорить, — молвила Машина мать. — Только уж не прогневайтесь, Макар Тихоныч, старый молодому не
ровня, наше с вами время прошло.